– Слушай, ты просто хам!

– Можно подумать, что ты привыкла к другому обращению.

Он достал из холодильника тарелку с нарезанным сыром и колбасой, потом полез в хлебницу. Черный кончился, но зато осталось полбатона. Девушка не двинулась с места. Ишь, расселась! Еще и злится!

– У тебя для меня найдется хоть одно хорошее слово? Как-никак, ты меня вчера трахнул! Я, может, уже не один год мечтаю из этого притона выбраться! И выберусь.

– Ты переоцениваешь свои силы.

– Мог бы просто мне посочувствовать.

– А ты мне? Я с твоей помощью в такое дерьмо вляпался! Сам еще не знаю, во что, но мало мне не покажется. Предчувствие.

– Так тебе и надо!

– Что-что?

– А ничего, – огрызнулась Надя. Он решил, что на сегодня хватит, и довольно жестко сказал:

– В общем так, милая. Я уже понял, что мы не расстанемся друзьями. Напоследок у меня будет к тебе только одна-единственная просьба.

– Какая? – томно протянула она.

– Сделай так, чтобы я никогда тебя больше не видел.

– Ладно, я это запомню.

Она встала и вдруг неприятно усмехнулась:

– А ты об этом не пожалеешь, милый?

– Вряд ли.

– Ну, тогда прощай. Завтракать можешь в гордом одиночестве. Но если я тебе все-таки понадоблюсь, тебе долго придется вымаливать у меня прощение. Очень долго. И за это прощение придется дорого заплатить.

– Ох, как много мы о себе понимаем!

– Не проводишь?

– До двери с удовольствием. Но в лифт ты войдешь одна.

В прихожей эта нахалка одернула коротенькую юбчонку, крутанулась перед зеркалом и махнула ему ручкой с ехидной улыбкой:

– Бай-бай, дорогой! У меня такое чувство, что ты меня на всю жизнь запомнишь!

Закрыв за ней дверь, Никита вздохнул с облегчением. Сегодня предстоит тяжелый день. Надо ждать визита непрошеных гостей. И очень хорошо подумать, как себя вести. Странно только, что Вера еще не позвонила. Ей пора бы сообщить ему о сюрпризе.

Она сидела в своем кабинете

и готовилась к визиту Марго. Даже обедать не пошла, попросила секретаршу сбегать в ближайшее кафе и принести еду в директорский кабинет. Но на пакеты, из которых шел аппетитный запах, Вера едва взглянула. Потом все-таки заставила себя немного поесть. Она уже поняла, что самое трудное предстоит сейчас. Выдержать свою роль до конца и грамотно и правильно ответить на все вопросы.

Марго влетела в ее кабинет в начале третьего. Это была холеная дама лет сорока, большая любительница бриллиантов, которыми не пренебрегла даже сейчас, будучи в трауре. На Марго был дорогой черный костюм и крохотная шляпка с вуалью. Видимо, это означало глубокую скорбь. Уже на пороге вдова громко зарыдала и кинулась на грудь владелице кабинета:

– Вера!

«Какие перемены! Теперь тебе вновь придется заняться поисками надежной защиты и опоры! И ты начала с меня».

– Маргарита Станиславовна… Рита… Все будет хорошо. Кофе хотите?

– Кофе? А не будет ли мне плохо? Я сегодня с самого утра принимаю успокоительное.

– Тогда чай. Соня!

– Да, Вера Александровна? – секретарша заглянула в кабинет.

– Сделай, пожалуйста, чай для Маргариты Станиславовны, а мне кофе. И закрой, пожалуйста, дверь.

Вера хотела для начала поговорить на темы отвлеченные, но, даже не дождавшись чая, Марго начала жаловаться на жизнь:

– Это ужасно! Я же никогда ни во что не вникала! Володя сам занимался делами и при мне старался никогда об этом не говорить. Я просила денег и тут же их получала. И потом: я так много времени проводила на курортах и в санаториях!

«Забыла добавить: и в клиниках пластической хирургии. Чуть ли не половину месяцев в году», – мысленно заметила Вера. Она знала, что хозяин предпочитал держать Марго на расстоянии. И охотно оплачивал ее заграничные вояжи. Только дело тут было не в молоденьких смазливых секретаршах, а в чем, Вера и сама толком не понимала. Знала только, что любовницы у хозяина никогда не было.

– …и вот я одна. Одна! А как же Володино дело?

– Других наследников, кроме вас, нет? – деловито спросила Вера.

– Нет, – всхлипнула Марго. – Моя свекровь и Володин брат вряд ли могут на что-то претендовать. Завещания Володя не оставил, все произошло так внезапно! Прямые наследники жена и сын. То есть я и Павел. А Пашке нет еще и восемнадцати.

– Но, быть может, были соучредители? Есть вещи, о которых я не знаю?

– Нет, он все сделал один. То есть, был когда-то человек, с которым Володя начинал дело. Но потом они расстались, пай давно уже выплачен, и, таким образом, все теперь принадлежит мне. То есть, будет принадлежать, когда… Ну, в общем, ты меня поняла.

– Что ж, это хорошо. Одной проблемой меньше. Не надо затевать судебную тяжбу. Это всегда неприятно.

– Я понимаю… – протянула Марго. – Но я теперь приехала к тебе, потому что Володя… Он очень хорошо о тебе отзывался, Вера. О твоей деловой хватке, пунктуальности, настойчивости. Он был от тебя просто в восхищении. И всегда говорил, что только тебе и доверяет. Что ты лучший его директор.

– Спасибо огромное. – Угрызений совести она не чувствовала. Покойный хозяин хорошо о ней отзывался, что ж…

– Ты теперь должна занять его место, – вздохнула Марго.

– Что?!

– Я же не могу управлять всеми этими магазинами, – пожаловалась вдова. – У меня абсолютно нет склонности заниматься бизнесом. И потом: у меня нервы. Их надо лечить. У меня была запланирована поездка в Баден-Баден. А теперь еще и это! Смерть мужа! Такой удар судьбы! Мне тем более необходимо лечение на водах!

– И? – осторожно спросила Вера.

– Я готова на все, чтобы тебя уговорить. В конце концов, ты бы могла со временем выкупить у нас дело. Пашка не проявляет к нему абсолютно никакого интереса. Нам нужно только получать процент с дохода.

– Ты соображаешь, что говоришь? Продать мне дело и получать проценты с дохода? Вещи взаимоисключающие.

– Ну, я же не знаю, как все это делается, – пожаловалась Марго. – Это ты должна придумать.

– Но почему я?

– А кто? Этим раньше занимался Володя. У нас четыре магазина. И офис, откуда ведется оптовая торговля. То есть, где заключаются сделки… О Господи! Я даже не знаю, как правильно сказать! Не я же теперь сяду в его кабинет? У меня просто нет другой кандидатуры, кроме тебя!

– Значит, ты предлагаешь мне должность управляющей всей фирмой? От твоего лица?

– Да-да! Именно это я и хотела сказать! От моего лица! Я буду платить тебе, сколько скажешь.